неужели?

М. Б.

     То не Муза воды набирает в рот.
     То, должно, крепкий сон молодца берет.
     И махнувшая вслед голубым платком
     наезжает на грудь паровым катком.

     И не встать ни раком, ни так словам,
     как назад в осиновый строй дровам.
     И глазами по наволочке лицо
     растекается, как по сковороде яйцо.

     Горячей ли тебе под сукном шести
     одеял в том садке, где -- Господь прости --
     точно рыба -- воздух, сырой губой
     я хватал то, что было тогда тобой?

     Я бы заячьи уши пришил к лицу,
     наглотался б в лесах за тебя свинцу,
     но и в черном пруду из дурных коряг
     я бы всплыл пред тобой, как не смог "Варяг".

     Но, видать, не судьба, и года не те.
     И уже седина стыдно молвить -- где.
     Больше длинных жил, чем для них кровей,
     да и мысли мертвых кустов кривей.

     Навсегда расстаемся с тобой, дружок.
     Нарисуй на бумаге простой кружок.
     Это буду я: ничего внутри.
     Посмотри на него -- и потом сотри.